Проблемы литератур Дальнего Востока. Часть 1

Жизнь и творчество Хань Юя Issues of Far Eastern Literatures. Vol. 1. 2018 37 ресурсов на местах. Для Хань Юя очень важен корпоративный дух служилого сословия, общность конфуциански образованных людей. Разветвленный и налаженный государственный аппарат дает чиновникам возможность для интеллектуального общения, в частности досуга, и для педагогической дея- тельности. Подразумевается, что совершая поездки по стране, ученые мужи пользуются гостеприимством друг друга и делается это не только ради удобства, а ради выражения своего почтения и соблюдения ритуала- ли ( ⿞ lǐ). Кроме того, должный охват страны административной сетью состоящей из преданных государю чиновников так же препятствует и возникновению смуты. Уединение Ши и Вэня Хань Юй определяет как состояние скрытости и самоуглубления, выражаясь дословно, они «глубоко спрятаны» ( ␡㯿 shēn cáng). Понятием «глубины» определяется как ситуация отдаленности от мира, существования вне службы, так и сама личность конфуцианского ученого. Поскольку иероглифом шэнь ( ␡ ) описываются и внешние обсто- ятельства жизни и свойства должным образом культивированной человече- ской природы, в подобных описаниях граница между реальной обстановкой и ментальным миром ученого-затворника размывается, и одна «глубина» как бы наслаивается на другую. Так, в эпитафии «Надпись на могильном камне Лю Цзы-хоу» ( ḣᆀ৊ໃ䂼䣈 ), Хань Юй говорит о своем герое, что тот был как «бескрайняя бездна» ( ⛪␡ঊ❑⏟⏈ wéishēnbó wúyásì), причем в данном контексте «глубина» это глубина знаний. А в послании «На проводах будды, преподобного Вэнь Чана» ( 䘱⎞ነ᮷⭵ᐸᒿ ) в качестве синонима иньцюй 䳀 ት (yǐnjū), «жизнь вдали от мира», используется выражение шэньцюй ␡ት (shēn jū). Весьма удачным представляется использованное В. М. Алексеевым при переводе прощального послания ученому-затворнику Вэню выражение «жизнь в глубокой сокровенности», поскольку оно наводит на мысль о неко- торых непроявленных талантах конфуцианского ученого вне службы, а не на вид его жилища. Поскольку вопрос службы никак не может рассматри- вается как вопрос личного благополучия, Хань Юй далек от изображения материальной и предметной стороны жизни служилого сословия; бытовая конкретика необходима только как свидетельство соблюдения ритуала. Но так как жизнь без должности практически лишает конфуцианца возмож- ности воплощать ритуал, необходимость в изображении его повседневного быта отпадает. Размышляя над феноменом невостребованности ученого мужа, Хань Юй прибегает к языку образному и условному, иногда иносказательному. Для него жизнь вне административной должности подобна уединению среди «гор и лесов», «сокрытости в глубине», «пристрастию к вину». Анализируя при- надлежащие Хань Юю произведения формы цзэнсюй можно сделать вывод, что этот автор придерживается несхожих подходов в отношении тех, кто, добровольно отказался от государственной службы в пользу эскапизма и тех,