Проблемы литератур Дальнего Востока. Часть 2

Секция 5 • Panel 5 Проблемы литератур Дальнего Востока. Т. 1. 2018 152 походила на цветник со множеством распустившихся диковинных цветов. Человек и его труд создали причудливой красоты картину — словно роща деревьев сияет хаотичным холодным огнем <…> На южной стороне гостиной располагалась веранда, находился сад камней, а дальше был устроен миниатюрный японский садик. Узкий пруд, заросли сухой травы и деревьев, маленький камень с горы Курама — все это вроде бы смешные творения человека. Однако во все стороны садика растекался при- зрачный, тусклый свет луны, и в мелкой воде радостно отражалось мерцание звезды. Как только я всецело погрузилась в мир великой природы, то смогла проникнуться ее тоской, чувством одиночества, вечным покоем. Во мне вос- питано такое сострадательное отношение к природе»  1 . Автор приходит к выводу, что обе природы могут сосуществовать, сти- мулируя друг друга. Поэтому наряду с сюрреалистическими пейзажами естественной природы, в которых располагаются девушки, в произведениях Каноко развертывается и урбанистический пейзаж столицы. Этой особенности творчества писательницы посвящено исследование Мидзота Рэйко, обратив- шейся к рассказу «Странный мир», в котором уделено внимание мегаполису как новой реальности  2 . Очарование прекрасной женщины и природы — сельской местности, водной стихии — входят в противоречие с гнетущими обстоятельствами судьбы героини, поставленной в пограничную ситуацию экзистенциального выбора. В столкновении с действительностью она предпочитает суицид как освобождение от тягот существования — и достигает идеальной свободы. Писательница останавливается на вопросах внутрисемейных отношений. Отец и дочь связаны не только родством, но и общим делом. Однако Кохацу не может следовать требованиям дочернего долга, как это делает о-Тама, героиня повести Мори Огай (1862−1922) «Гусь» («Ган», 1911), ставшая содержанкой грубого дельца Суэдзо, чтобы обеспечить старость любимого отца. Одухот- воренный образ Кохацу рисуется как тип «новой женщины» современной эпохи, но вместе с тем ассоциируется с бесстрашными героинями средневе- ковых военно-феодальных эпопей Японии ( гунки-моногатари ) и драматургии Тикамацу Мондзаэмон (1653−1725), выбирающими достойный уход из жизни. К созданию первого произведения художественной прозы, рассказа «Боль- ной журавль», автора побудили воспоминания о встречах с больным Акута- гава Рюноскэ, который вскоре покончил с собой в результате психического расстройства. Вероятно, не случайно второй рассказ писательницы включил мотив суицида. Таким образом, изначально трагическая тональность оказалась присуща литературе Каноко. Уцуситани Акирахико доказывает, что главные 1 Окамото Каноко // Сакка но дзидэн. С. 19−25. 2 Мидзота Рэйко. Окамото Каноко сакухин кэнкю. С. 17−44.